Туманность Андромеды - Страница 54

— Долго это? — обрадовалась Веда.

— Час придётся поработать.

— Не надо. Через час начнётся передача новостей по мировой сети. Мы увлеклись работой, и два вечера никто не включал приёмника.

— Тогда спойте, Веда, — попросил Дар Ветер. — У Карта Сана есть вечный инструмент со струнами времён Тёмных веков феодального общества.

— Гитара, — подсказала Чара Нанди.

— Кто будет играть?.. Попробую — может быть, справлюсь сама.

— Я играю! — Чара вызвалась сбегать за гитарой в студию.

— Побежим вместе, — предложил Фрит Дон.

Чара задорно взметнула чёрную массу своих волос. Шерлис повернул рычаг и сдвинул боковую стену веранды, открыв вид вдоль берега на восточный угол залива. Фрит Дон понёсся огромными прыжками. Чара бежала, откинув назад голову. Девушка сперва отстала, но к студии оба подбежали одновременно, нырнули в чёрный, неосвещённый вход и через секунду снова неслись вдоль моря под луной, упрямые и быстроногие. Фрит Дон первым достиг веранды, но Чара прыгнула через открытую боковую створку и оказалась внутри комнаты.

Веда восхищённо всплеснула руками.

— Ведь Фрит Дон — победитель весенних десятиборий!

— А Чара Нанди окончила высшую школу танцев: обе ступени — древних и современных, — в тон Веде отозвался Карт Сан.

— Мы с Ведой учились тоже, но только в низшей, — вздохнула Эвда Наль.

— Низшую теперь проходят все, — поддразнил художник.

Чара медленно перебирала струны гитары, подняв свой маленький твёрдый подбородок. Высокий голос молодой женщины зазвенел тоской и призывом. Она пела новую, только что пришедшую из южной зоны песню о несбывшейся мечте. В мелодию вступил низкий голос Веды и стал тем лучом стремления, вокруг которого вилось и замирало пение Чары. Дуэт получился великолепным — так противоположны были обе певицы и так они дополняли друг друга. Дар Ветер переводил взгляд с одной на другую и не мог решить, кому больше идёт пение — Веде, стоявшей, облокотясь на пульт приёмника, опустив голову под тяжестью светлых кос, серебрившихся в свете луны, или Чаре, склонившейся вперёд, с гитарой на круглых голых коленях, с лицом, таким тёмным от загара, что на нём резко белели зубы и чистые синеватые белки глаз.

Песня умолкла. Чара нерешительно перебирала струны. И Дар Ветер стиснул зубы. Это была та самая песня, когда-то отдалившая его от Веды, — теперь мучительная и для неё.

Раскаты струн следовали порывами, аккорд догонял другой и бессильно замирал, не достигнув слияния. Мелодия шла отрывисто, точно всплески волн падали на берег, разливались на миг по отмелям и скатывались один за другим в чёрное бездонное море. Чара ничего не знала — её звонкий голос оживил слова о любви, летящей в ледяных безднах пространства, от звезды к звезде, пытаясь найти, понять, ощутить, где он… Тот, ушедший в космос на подвиг искания, он уже не вернётся — пусть! Но хоть на единственный миг узнать, что с ним, помочь мольбой, ласковой мыслью, приветом! Веда молчала. Чара, почувствовав неладное, оборвала песнь, вскочила, бросила гитару художнику и подошла к неподвижно стоявшей светловолосой женщине, виновато склонив голову.

Веда улыбнулась.

— Станцуйте мне, Чара!

Та покорно кивнула, соглашаясь, но тут вмешался Фрит Дон:

— С танцами подождём — сейчас передача!

На крыше дома выдвинулась телескопическая труба, высоко поднявшая две перекрещенные металлические плоскости с восемью полушариями на венчавшем сооружение металлическом круге. Комнату наполнили могучие звуки.

Передача началась с показа одного из новых спиральных городов северного жилого пояса. Среди градостроителей господствовали два направления архитектуры: город пирамидальный и спирально-винтовой. Они строились в особо удобных для жизни местах, где сосредоточивалось обслуживание автоматических заводов, пояса которых, чередуясь с кольцами рощ и лугов, окружали город, обязательно выходивший на море или большое озеро.

Города строились на возвышенностях, потому что здания шли уступами, так, что не было ни одного, фасад которого не был бы открыт полностью солнцу, ветрам, небу и звёздам. С внутренней стороны зданий находились помещения машин, складов, распределителей, мастерских и кухонь, иногда уходившие глубоко в землю. Сторонники пирамидальных городов считали преимуществом их сравнительно небольшую высоту при значительной вместимости, в то время как строители спиральных поднимали свои творения на высоту более километра. Перед участниками морской экспедиции предстала крутая спираль, светившаяся на солнце миллионами опалесцировавших стен из пластмассы, фарфоровыми рёбрами каркасов из плавленого камня, креплениями из полированного металла. Каждый её виток постепенно поднимался от периферии к центру. Массивы зданий разделялись глубокими вертикальными нишами. На головокружительной высоте висели лёгкие мосты, балконы и выступы садов. Искрящиеся вертикальные полосы контрфорсами уширялись к основанию, обнимая между тысячами аркад громадные лестницы. Они вели к ступенчатым паркам, лучами расходящимся к первому поясу густых рощ. Улицы тоже изгибались по спирали — висячие по периметру города или внутренние, под хрустальными перекрытиями. На них не было никаких экипажей — непрерывные цепи транспортёров скрывались в продольных нишах.

Люди, оживлённые, смеющиеся, серьёзные, быстро шли по улицам или прогуливались под аркадами, уединялись в тысячах укромных мест: среди колоннад, на переходах лестниц, в висячих садах на крышах уступов…